Назад Домой Вверх Дальше

horizontal rule

Ампутация сознания, или немного воска для ослиных ушей

Чудесные приключения некоторых терминов в России.

Простой, но необходимый прием манипуляции сознанием - сокрытие истинного имени социальных групп, явлений или общественных течений.

С.Г. Кара-Мурза «Манипуляция сознанием».

Глава «Массовая культура и ее институты» сразу же поражает тем определением, которое автор дает понятию «класс»:

Класс - часть общества, структурированное социальное образование, соединенное устойчивой системой идеалов и интересов, занимающее определенное место в историческом процессе и обладающее развитой культурой и идеологией.

Это настолько дикое и совершенно неуместное определение, что даже не знаешь, с чего начинать его критику. Пожалуй, с того, что автор не упомянул главного: принадлежность к тому или иному классу определяет в первую очередь ОТНОШЕНИЕ данной группы людей к средствам производства, а во вторую – какое место они занимают в системе распределения общественного продукта. Вопрос: «К какому классу относится данный человек или данная группа людей?» - следует понимать так: владеют ли они этими средствами производства или только трудятся на них? Участвуют они в управлении распределением общественного продукта или нет?

Можно взять ленинское определение класса:

«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства». ( Ленин, Полное собрание соч., т. 29, с. 388).

Если оно кажется Сергею Георгиевичу устаревшим, можно обратиться, например, к «Большому словарю иностранных слов» под редакцией А.Н. Булыко, 2006 года издания (да и это определение несильно отличается от ленинского):

Класс – большая группы людей с определенным положением в исторически сложившейся системе общественного производства и с определенной ролью в общественной организации труда, объединенная одинаковым, обычно законодательно закрепленным отношением к средствам производства, к распределению общественного богатства и общностью интересов.

Очевидно, что отношение к средствам производства и участие в распределении общественного продукта являются ОСНОВНЫМИ свойствами класса. И как можно это пропускать в своем определении – совершенно непонятно. По Кара-Мурзе, панки и рэперы – это разные классы общества. А что, разве не так? Культура разная, идеология разная. Новый класс «панки». «Часть общества, соединенная устойчивой системой идеалов и интересов». «Определенную роль в историческом процессе» играет: представители этого «класса» все время попадают в какие-то истории.

По Кара-Мурзе, рабы отличались от рабовладельцев в первую очередь тем, что имели особую культуру и идеологию, а не тем, что рабы сами были средствами производства, отчужденными не только от продуктов своего труда, но и от возможности распоряжаться своей жизнью. Оказывается, ГЛАВНОЕ различие лежит не в области ЭКОНОМИЧЕСКОГО положения той или иной группы, которое потом опосредованно влияет на культуру и идеологию (лучше сказать, «на классовое сознание»), а именно в разнице МИРОПОНИМАНИЯ.

Сергей Георгиевич в своем желании вырваться из узости «догматов марксизма» (что само по себе весьма похвально) вместе с водой выплеснул и ребенка: свел понятие «класс» до понятия «кружок по интересам».

Не стоит телегу ставить перед лошадью: идеологические и культурные различия между классами (которые, кстати, часто неочевидны) обусловлены их отношением к средствам производства и, соответственно, принципом распределения общественных благ. У пролетария чаще всего более низкий культурный уровень, чем у представителя крупной буржуазии не потому, что это «природное свойство» его класса, а потому, что его условия жизни не позволяют ему приобщиться к ценностям культуры, потому что буржуазия присваивает его долю дохода, отчуждает его от результатов его труда, у него меньше свободного времени, чем у богатого богемного бездельника.

Почему марксистская агитация имела успех именно среди угнетенных классов, а не среди крупной буржуазии? Кара-Мурза считает потому, что у пролетариата и у буржуазии «разная идеология». Хорошо. Но почему она разная? Потому что за ними закреплено разное отношение к средствам производства. Пролетарий трудится, но не владеет. Буржуазия владеет и часто управляет (или нанимает управляющих), но непосредственно не трудится. И при этом пользуется большей долей прибыли, нежели пролетарий.

Именно поэтому возникли сложности с определением интеллигенции. Вроде бы не класс, потому что не работает так, как пролетарий, и не владеет, как буржуа. Именно поэтому ее занесли в прослойку (дело вовсе не в пренебрежительном отношении). Правильно это или нет – отдельный разговор, но надо понимать, какой метод использовался в своем анализе первыми марксистами.

Вот до какой глубины копает ленинское определение классов. Несогласны с ним? Думаете, что устарело? Ради бога, обновляйте, но с умом, чтобы расширить и обогатить, убрать ненужное, вставить необходимое. Но не так, чтобы выдирать саму суть и вместо нее подсовывать поверхностное суждение о разнице «культур и идеологий».

Казалось бы, чего цепляться к такой «мелочи». А это не мелочь, это одно из ключевых понятий, и если мы нивелируем его суть, то оно становится никуда не годным, сломанным инструментом, который мы не сможем использовать для анализа произошедших и происходящих событий. Неудивительно, что ранее Кара-Мурза говорит, что «в России не было классов», а «были сословия». Пользуясь ТАКИМ определением, еще и не до таких выводов можно дойти.

И как раз таки в современном мире разница между «классовыми культурами» во многом стирается, благодаря всеобщему распространению телевидения и ликвидации неграмотности в развитых странах. Еще хотелось бы отметить, что по отношению к классам термин «идеология» не совсем применим. Общей является не идеология (весьма смутное понятие, кстати, можно тогда выделить в отдельный класс всех христиан или буддистов), а классовые интересы.

Причем большая часть угнетенных классов часто НЕ ОСОЗНАЕТ своих классовых интересов или осознает их не полностью. Ей часто НАВЯЗЫВАЕТ свои интересы буржуазия. Впрочем, часто действуя так же бессознательно. Ошибкой было бы считать, что буржуазия ВЛАДЕЕТ истинным положением вещей и четко осознает то, что она УГНЕТАТЕЛЬ. Ее устраивает ее положение, и она считает его единственно возможным и вполне справедливым, не замечая того, что ей НЕПРИЯТНО замечать (естественно, речь не идет о ВСЕХ представителях буржуазии и буржуазной интеллигенции, среди них были и есть люди, страдающие от существующего положения вещей и даже пытающиеся его исправить).

Создание методов современного классового анализа – актуальная, важная проблема. Мир в значительной степени изменился, усилилась роль финансовой буржуазии, высокооплачиваемых наемных управляющих (менеджеров), значительно увеличилась доля служащих, в разы сократилось крестьянство (во всяком случае, в развитых странах). Далеко не всегда стало возможным использовать в качестве ГЛАВНОГО инструмента отношение к собственности, так, например, топ-менеджер не является владельцем, однако при распределении получает значительную долю прибыли. По отношению к собственности его можно записать в один класс с мелким клерком, но разница, конечно же, будет огромной.

Ушла в прошлое абсолютизация классового положения, как главного мерила всего (хотя догматиков, конечно, хватает и сегодня). Ушли в прошлое призраки особой «пролетарской культуры», «пролетарского военного дела» и пр. Точно таким же неоднозначным является предвзято-негативное отношение ко ВСЕЙ «буржуазной культуре», приходит понимание того, что из классовой теории не стоит делать универсальную отмычку.

Переосмысление классовой теории, обогащение ее, ЗАТОЧКА инструмента классового анализа в применении к современности, разработка психологии классов – важная и очень серьезная задача. И нельзя так походя бросать читателю свое определение и идти дальше, это большой труд и подходить к нему надо соответственно.

А теперь перейдем к авторскому определению «массы», которую Кара-Мурза противопоставляет «классу».

Масса (и ее крайняя, временная и неустойчивая форма - толпа) не есть часть общества, хотя и образует коллективы. В ней отсутствует структура и устойчивые культурные системы, у нее другой разум и образ поведения, нежели у класса.

Здесь автор в очередной раз помещает в одну категорию совершенно разные понятия. Человек в буржуазном обществе (да и в «социалистическом», но об этом позже) в ЛЮБОМ случае принадлежит к тому или иному классу. Даже деклассированные элементы, не участвующие в производстве или распределении, не владеющие средствами производства, выделяются в ОТДЕЛЬНЫЙ класс, например, такой как люмпен-пролетариат.

Таким образом, НЕЛЬЗЯ понятием МАССА заменять понятие КЛАСС. Мы может использовать понятие МАССА, когда мы говорим о БОЛЬШЕЙ части общества, объединенной какими-то общими признаками, причем, когда эти признаки практически НЕ ЗАВИСЯТ от классовой или сословной принадлежности. Например, в наши дни мы можем говорить о массовой культуре. Благодаря демократизации культуры, удешевлению средств ее распространения, массовой ликвидации неграмотности (все это, конечно, относится в основном к развитым странам), культура стала одинаково доступной для ВСЕХ классов общества. Мелкий буржуа, рабочий, часто крупный буржуа, фермер смотрят практически одни и те же фильмы, читают одних и тех же авторов и т.д. Различия есть, но они значительно меньше, чем, например, в начале 20-го века, когда грамотой (а следовательно, и доступом к большей части культурных ценностей) владели в основном дворяне, буржуа и интеллигенция.

Вот в применении к КУЛЬТУРЕ, к каким-то общественным стереотипам, мы можем говорить о массе, о массовом сознании. Но это не значит, что КЛАССЫ исчезают. Они не могут исчезнуть до тех пор, пока есть ЧАСТНАЯ собственность на средства производства, а также до тех пор, пока распределением занимается какая-то отдельная часть общества (как в «социалистических» странах).

Здесь Кара-Мурза допускает неверное определение «массы» именно потому, что до этого неверно определил понятие «класс». И пошло-поехало, у «массы» оказывается есть свой собственный «разум» (Надмозг возвращается) и образ поведения. Ранее автор говорил о «национальном разуме». Эдак можно запутаться в этих самых разумах… Национальный – думает одно, массовый – другое, классовый – третье. Какая-то шизофрения в масштабах страны…

У массы, оказывается, отсутствует «структура и устойчивые культурные системы». А что в ней есть? По какому признаку вы выделяете определенную часть общества в «массу»? Что является ее определяющим свойством? Непонятно. Но явно не культура, это автор отметает сразу. Может быть, политические убеждения? Например, буржуазия навязывает пролетариату СВОИ классовые интересы, и они вместе идут голосовать за Васю Пупкина. И всех проголосовавших мы можем считать массой (хотя введение этого определения в таком случае нам ничуть не поможет, а наоборот, затемнит смысл, объединяя в одну кучу тех, кому выгоден Пупкин и кому не выгоден)? Да нет, автор об этом не говорит.

Вообще, введение такого термина должно быть обосновано, это должен быть ПОЛЕЗНЫЙ инструмент, который мы может ПРИМЕНИТЬ. А понятие «масса» в интерпретации автора нам ничуть не помогает. Может быть, массой можно назвать класс/классы, не осознающие своих классовых интересов и действующие себе в ущерб? И этого нет… А есть такие вот рассуждения:

Можно также предположить, что феномен массы и толпы не вызывал в русской и советской культуре большого интереса потому, что эта проблематика еще не была актуальной. Жесткая сословная система старой России не давала возникать толпам - инерция культурных стереотипов и авторитетов была столь велика, что даже выдавленные из общества разночинные люди (бродяги, босяки и т.п.) восстанавливали своеобразные общественные структуры с определенными правами и обязанностями. Обитатели ночлежки в пьесе Горького «На дне» - не толпа и не люди массы. В советском обществе также довольно быстро возродилась сословность, да и другими связями общество было сильно структурировано, так что не было пространства для «толпообразования».

Посмотрите, всего один абзац, а сколько в нем утверждений, причем весьма и весьма масштабных. Какая «сословная система»? Разве она не разрушалась при становлении капитализма? Чем она не давала возникнуть «толпе», массе? Очень трудно подвергнуть эти утверждения автора конструктивной критике, ибо автор не дал ОПРЕДЕЛЕНИЯ «массе», не указал на наличие хотя бы одного ее признака.

Опять в качестве единственного аргумента фигурирует художественное произведение, на этот раз пьеса Горького. В Советском Союзе, оказывается, ВОЗРОДИЛАСЬ сословность. Видимо, у автора свое понимание термина сословие. Ибо общепринятым является следующее определение (если говорить кратко и по существу):

Сосло́вие — социальная группа, члены которой отличаются по своему правовому положению от остального населения. Сословные привилегии передаются по наследству.

ПО ПРАВОВОМУ ПОЛОЖЕНИЮ И ПЕРЕДАЮТСЯ ПО НАСЛЕДСТВУ. Вот ключевые признаки. Что, должность секретаря горкома передавалась по наследству? Что, он отличался по своему правовому положению (речь идет именно о правах, закрепленных законодательно, а не о фактическом положении вещей)? Сын рабочего обязательно становился рабочим? Он не мог поступить в институт на химика или биолога? Инженер, по своему правовому положению (официальному), отличался от работника торговли? Впрочем, подробнее о сословиях поговорим попозже.

horizontal rule

Назад Домой Вверх Дальше
Используются технологии uCoz