Я пишу вещи простейшие, из учебников, словарей и справочников, на уровне ликбеза. Иногда меня бранят профессора марксизма, но они просто не знают, что «полемические» места я списал в «Капитале» Маркса (причем и у него-то это банальные места, из справочников).
С.Г. Кара-Мурза «Манипуляция сознанием»
Теперь автор плотнейшим образом взялся за мировую экономическую мысль и взял под прицел существование рыночных законов. Надо отметить, что данные критические замечания Кара-Мурзы (которые «перекочевали» и в «Советскую цивилизацию») детально разобрал Дмитрий Ниткин (особенно в области фактов и статистики), поэтому мы постараемся только отметить те моменты, которые не охватил он.
С чего начинает Сергей Георгиевич? А с того, что пользуются своим любимым «манипулятивным» приемом: АБСОЛЮТИЗИРУЕТ силу того или иного закона (чего уже давно не делает современная экономическая наука), а потом такой раздутый мыльный пузырь торжественно протыкает пальцем, «доказывая» самому себе и чересчур доверчивым читателям, какими дураками и манипуляторами являются экономисты, которые данный закон признают. Метод не особо изящный и уже изрядно поднадоевший. Ну вот, например:
Взять хотя бы такую мелочь, что даже в идеальной (воображаемой) рыночной экономике для выполнения эквивалентного обмена, через который только и выражается стоимость, необходим свободный рынок. Но его же не существует! Протекционизм только рынка труда индустриально развитых стран обходился в 80-е годы «третьему миру», по данным ООН, в 500 млрд долл. в год, то есть масштабы искажений колоссальны и они увеличиваются.
Так вы же сами пишете, что в ИДЕАЛЬНОЙ, Сергей Георгиевич. А потом делаете «открытие»: что ее, мол, на самом деле не существует. Где логика? Слово ИДЕАЛЬНАЯ вам ничего не говорит? У нас есть упрощенная модель Земли – глобус. Сергей Георгиевич берет его в руки, с торжеством заявляет, что там, где должны быть горы – ровная поверхность, вода нарисована на бумаге и т.д., и делает вывод, что земного шара теперь вообще не существует, а есть черепаха с тремя слонами-атлантами. Возможно, это грубое сравнение, но получается что-то похожее. А теперь по существу.
Сам же автор пишет, что протекционизм рынка труда обходится «третьему миру» в кругленькую сумму. А ПРОТИВ чего направлен протекционизм, автор не задумывался? Зачем он нужен, если рыночные законы не существуют? Как можно так слепо не видеть под носом очевидных вещей? Автор абсолютизирует закон стоимости в своей голове и потом начинает его отрицать, поминутно себе противореча!
Как сказано в Докладе Всемирного экономического форума в Давосе, в развитых капиталистических странах занято 350 млн человек со средней зарплатой 18 долл. в час. В то же время Китай, бывший СССР, Индия и Мексика имеют рабочей силы сходной квалификации 1200 млн человек при средней цене ниже 2 долл. (а во многих отраслях ниже 1 долл.) в час. Открыть рынок труда для этой рабочей силы в соответствии с «законом стоимости» означало бы экономию почти 6 млрд долл. в час! Мы видим, что разница в цене одного и того же компонента стоимости (рабочей силы) огромна. Пренебречь ею никак нельзя. «Закон», исходящий из презумпции эквивалентного обмена, просто не отвечает реальности. Иными словами, экономика «первого мира» при действии закона стоимости являлась бы абсолютно неконкурентоспособной. И «закон» просто выключен действием вполне реальных, осязаемых механизмов - от масс-культуры до авианосца «Индепенденс». Выключен этот закон уже четыре века, и в обозримом будущем уповать на него не приходится.
Ну, во-первых, если мы примем на веру первую часть книги Кара-Мурзы, то в Давосе собирается кучка «манипуляторов», каковые хотят расщепить нам сознание. Но раз их выводы помогают Кара-Мурзе (как он думает), то это – настоящие ученые. Ладно, это мелкие придирки, ближе к делу.
Автор опять-таки представляет себе ИДЕАЛЬНУЮ экономику. В ней люди моментально и с идеальной точностью рассчитывают свою выгоду, в ней не существует государств и политических границ, в ней не существует громадного сплетения и борьбы интересов классов, общественных объединений, отдельных лиц, путаницы законов, нравственных норм, идеологий, лени, глупости, коррупции и т.д. В ней существуют идеальные производители и идеальные потребители.
Алгебра и геометрия тоже не отражают всего разнообразия окружающего мира. Но мы же пользуемся ими для решения своих, конкретных задач, прекрасно сознавая их ограниченность. Мы не подходим с логарифмической линейкой к измерению любовных отношений, чтобы потом разочароваться и ВООБЩЕ отринуть математику.
Реальность, конечно же, намного сложнее идеальной экономической модели. Вместо общих слов (хотя и для них найдется место), перейдем к рассмотрению конкретной ситуации. Есть у нас обувная фабрика в славном штате Аризона. Мы – бедные капиталисты, которые вынуждены платить рабочим (в среднем) 18 долларов в час. Почему бы нам не перевести производство в Россию, где мы будем платить своим работникам всего 2 доллара в час?
Во-первых, такое часто происходит – и мы об этом попозже скажем. Во-вторых: «фабрика не мусор, не вывезешь на тачке», перефразируем мы Маяковского. Надо продавать старую фабрику и покупать новую (чтобы получить такую экономию, на которую указывает Кара-Мурза, мы должны ВООБЩЕ отказаться от услуг западных рабочих, и не открывать филиал в России, а, именно, ПЕРЕЕЗЖАТЬ).
Надо ехать в чужую страну, с чужим языком, подбирать местный менеджмент (или соблазнять более высокими окладами американских спецов), регистрировать предприятие, продираться сквозь дебри бюрократической волокиты, нужно вкладывать средства в обучение персонала, надо заново приучать его к СВОИМ правилам производства. А если основная продукции нашей фабрики распространяется в штате Мичиган? Во сколько обойдется транспортировка готовой продукции? А отдел сбыта (маркетинговый отдел) должен будет остаться в США, получается, структуры предприятия разорваны, это минус.
А если мичиганцы узнают, что их любимые сапоги теперь делаются в России (а они узнают, конкуренты не преминут воспользоваться этим рекламным ходом), продажи разве не снизятся, разве не придется продавать продукцию дешевле? Чтобы не быть голословным, приведу конкретный пример: производство линии бытовой техники AEG, компании Electrolux, будет переведено из Германии в более дешевые, в плане рабочей силы, Италию и Польшу. Теперь дистрибьюторы Electrolux в других странах обеспокоены. Коммерческий директор сети магазинов «М-видео» Михаил Кучмент говорит:
«Для немцев и потребителей из других стран очень важна надпись «Сделано в Германии» - это гарантия высокого качества. Чем дороже брэнд, тем дороже должно быть производство. Хотя, конечно, Польша и Италия воспринимаются лучше, чем Китай».
(Журнал «РБК», № 10, 2006 г., 67 стр.)
Сергей Георгиевич приводит шокирующие выкладки «давосских экономистов». Но это все игра цифрами, способными поразить воображение обывателя, а не человека, который поставит задачу хоть немного разобраться в этом. Ведь невозможно перевести все производство в развивающиеся страны, точно так же, как невозможно перевести все рабочие руки из стран «третьего мира» в развитые (хотя оба этих процесса идут, что и доказывает действенность рыночных законов).
Куда переедет сектор услуг? В Индию? Где за его услуги он будет получать жалкие копейки (по сравнению с США). Куда переедут СМИ? Куда переедут частные школы? Выгодно ли переезжать тем секторам экономики, которые ориентируются именно на внутреннего потребителя?
Куда переедут Гугл с Микрософтом? В Китае, конечно, услуги программиста стоят намного дешевле, но кто подсчитал, сколько будет стоить их переобучение для того, чтобы они соответствовали требованиям компании? Во что обойдется потеря опытных специалистов, которые не захотят переезжать? Сейчас на капиталистическом рынке труда свирепствуют хед-хантеры, которые ПЕРЕМАНИВАЮТ опытных спецов из одной компании в другую. Разве легко так просто взять и отказаться от своих сотрудников и поехать за тридевять земель киселя хлебать (тут дело еще в доверии, даже если вы уверены, что китайские программисты ЛУЧШЕ, надо еще убедить в этом акционеров, которые после новости о переезде могут впасть в панику и начать избавляться от акций, надо убедить партнеров и потребителей, что качество продукции не снизится).
Здесь перечислена едва ли одна десятая всех тех сложностей, которые встают перед хозяином предприятия, решившегося на переезд. Но не это главное. Важно, что автор отрицает ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ принципы функционирования рынка, ЕГО ЗАКОНЫ. Как они действуют, нам поможет понять один маленький эксперимент в стиле «давосских экспертов».
Если завтра чудесным образом половина западных предприятий окажется в «третьем мире», что произойдет? А получится, что примерно половина западных работников окажется без работы. Конкуренция на рынке труда резко повысится, а в результате жутко упадут ставки ОПЛАТЫ. Грубо говоря, хозяин будет из двух примерно одинаковых по квалификации специалистов выбирать того, кто согласится работать за меньшую сумму (а куда они денутся, если предприятий стало мало, работы нет).
В результате ВЫГОДЫ переезда в «третий мир» будут сведены на нет резко понизившейся оплатой труда на Западе. А в «третьем мире», из-за обилия переехавших предприятий, ставки оплаты ПОВЫСЯТСЯ. Все, исход предприятий на Запад стал НЕВЫГОДЕН, прекратился, законы рынка действуют.
Почему автор не овладел хотя бы такими школьными прописными истинами прежде чем приступать к своей критике? Непонятно.
На самом деле процесс перетекания производства в страны «третьего мира» идет, и идет довольно давно. Только Сергей Георгиевич объясняет это сознательной «злой волей» капиталистов:
Пришлось денежному мешку, как говорится, «отстегнуть» часть прибыли, чтобы «обуржуазить» своих рабочих, перенести жесткую эксплуатацию за пределы своего мира.
В то время как это ЕСТЕСТВЕННЫЙ процесс, связанный, в первую очередь, с поиском ВЫГОДЫ. Как решается капиталистами проблема высокой ставки оплаты труда? Есть два основных пути: использования труда мигрантов из стран третьего мира (но это чаще для неквалифицированного труда и ограничивается законодательством, сопротивлением коренных жителей и т.д.) и расширение бизнеса в странах «третьего мира»: иностранные компании приходят, скупая местный бизнес, открывая свои филиалы и т.д.
Процесс это сложный, неоднозначный и очень плотно привязанный к ПОЛИТИКЕ. Следует помнить, что законы рынка НЕ АБСОЛЮТНЫ, их выполнение зависит от массы факторов, но, В ОСНОВНОМ, они действуют. И глупо отрицать очевидное.
Новые технологии, например такие, как Интернет, часто ОБЛЕГЧАЮТ реализацию этих законов. Довольно много IT-компаний (в частности производители программного обеспечения) открывают свои подразделения в «третьих странах» и благодаря всемирной сети могут работать в едином «виртуальном офисе».
Но вопрос стоит намного шире и проблема не только во взглядах Кара-Мурзы. Речь идет о чрезвычайно низком теоретическом уровне большей части «оппозиционного» движения, которые видят зло именно в современном развитии капитализма, видят за этим МИРОВОЙ ЗАГОВОР, ищут альтернативу в ПРОШЛОМ.
Что такое глобализация – устрашающая «манипуляции» кучки злодеев? Нет, это естественный ЭКОНОМИЧЕСКИЙ процесс, связанный, прежде всего, с поиском ВЫГОДЫ миллионами капиталистов. Это действия РЫНОЧНЫХ законов, это концентрация и транснационализация капитала и производства в МИРОВОМ масштабе. Не видеть этого РАЗВИТИЯ капитализма, не видеть в этом глубоко ПРОГРЕССИВНОГО явления, почвы для НОВОГО общественного строя – это значит быть консервативным, глубоко погрязшем в предрассудках слепцом. Не с глобализацией надо бороться, которая есть только подготовка почвы для будущего. Бороться нужно с КЛАССОМ капиталистов, которые ведут процесс глобализации НЕСОЗНАТЕЛЬНО, РАСТОЧИТЕЛЬНО, БЕЗДАРНО, СТИХИЙНО, которые СДЕРЖИВАЮТ развитие производительных и культурных сил человечества. Которые уже стали РЕАКЦИОННОЙ силой, вставшей на пути истории.
Глобализация, функционирование МИРОВОГО экономического рынка протекают НЕОДНОЗНАЧНО. Наблюдается тенденции то к УСИЛЕНИЮ, то к ОСЛАБЛЕНИЮ протекционистских настроений. Государства довольно активно вмешиваются в процесс проникновения иностранного капитала. Недавно компания Dubai Ports Worlds, принадлежащая правительству ОАЭ, пыталась купить британского портового оператора P&O, который обслуживает шесть ключевых портов США. И хотя стоимость американских активов составляла всего 10 %, Конгресс США наложил на нее запрет (угроза национальной безопасности).
Китай, руководствуясь партийным решением, готовит создание специального органа, который будет запрещать доступ тем или иным иностранным инвесторам. По прогнозу экспертов Организации экономического сотрудничества и развития, в этом году (2006) объем трансграничных сделок слияния и поглощения, с участием компаний из стран-членов OECD, сократится – впервые за последние 3 года.
Стоит ли говорить, что в основе протекционизма лежат и интересы национальных капиталистов (активно влияющих на политику), не заинтересованных в иностранной конкуренции, и интересы самих политиков, которые создают на этом свою популярность, пользуясь недовольством избирателей. Так, например, по результатам исследования Pew Research Center for the People & The Press, около 53 процентов граждан США считают покупку иностранцами американских компаний – вредным явлением, а к инвестициям из-за границы относятся отрицательно 36 % американцев.
Идеализация свободного рынка неолибералами лежит в той же плоскости, что и абсолютное отрицание рыночных законов и идеализация плановой экономики. В плоскости метафизичного сознания, отрицающего диалектику, в плоскости незнания элементарных фактов, неумения использовать передовые методы познания.
Кара-Мурза пишет, что уже четыре века, как «закон свободного рынка ВЫКЛЮЧЕН». Это доказывает только его нулевое знание истории и ничего более. Какое значение имел рынок рабочей силы при феодализме, 4 века назад? Может ли он сравниться с нынешним? Как можно сравнивать натуральное хозяйство феодализма, с преобладанием натурального обмена, и современный мир, пронизанный миллионами экономических связей, да еще и говорить, что вот ТОГДА рыночные законы работали?
Дальнейшие рассуждения Кара-Мурзы достаточно хорошо проработаны Дмитрием Ниткиным, отметим только несколько моментов. Автор пишет:
Сегодня «закон стоимости» рушится и как абстракция. Кризис ресурсов, показал, что этот закон неверно описывает отношения экономики с природой. 2/3 стоимости товара - это сырье и энергия, но они же не производятся, а извлекаются. Их стоимость - это лишь труд на извлечение (да затраты на подкуп элиты, хоть арабской, хоть российской). Теория стоимости, не учитывающая реальную ценность ресурсов (например, нефти) для человечества, кое как могла приниматься, пока казалось, что кладовые земли неисчерпаемы.
Какого товара? Что, весь товар мира создается из «невозобновляемого» сырья? Например, пшеница или иные сельскохозяйственные культуры? Когда-то Мальтус и Рикардо наступали на те же грабли, говоря об «истощении» земель, но наука решила эту проблему. Или Кара-Мурзе это неизвестно? Сначала обвинять Мальтуса в «манипуляции», а потом повторять его ошибки… это надо суметь.
А ведомо ли Сергею Георгиевичу, какую громадную роль в мировой экономике играет сегодня ВТОРИЧНАЯ переработка той же бумаги, пластиков, металлов и т.д., особенно в странах, не особенно богатых природными ресурсами?
Какие «невозобновляемые» ресурсы тратят, например, производители программного обеспечения? А сектор услуг?
Автор критикует воззрения Рикардо и Сэя, забывая, что с тех пор минуло уже почти два века. Это все равно, что современный физик вдруг начнет упрекать Ломоносова или Лавуазье за их незнание атомной физики, вместо того чтобы сосредоточиться на взглядах современных физиков. А ведь, между прочим, Д. Рикардо считал невоспроизводимым ресурсом ЗЕМЛЮ и делал верные выводы, которые относились к неверному объекту:
Труд природы оплачивается не потому, что она делает много, потому, что она делает мало. Чем скупее становится она на свои дары, тем большую цену требует она за свою работу.
(Антология экономической классики. Т. 1. стр. 438)
Поменяйте местами ЗЕМЛЮ, которую он имел в виду, на, например, НЕФТЬ, и вы поймете его правоту и простите ЧАСТНУЮ ошибку, вызванную уровнем научного знания того времени. Надо просто учитывать, в каких исторических условиях работал тот или иной мыслитель, и только потом делать выводы о характере его ошибок. Так что рассуждения Сергея Георгиевича о теории стоимости основаны исключительно на незнании им предмета. Так, например, совершенно немыслимо говорить, что 2/3 стоимости товара – это сырье и энергия. Неужели не очевидно, что товары бывают РАЗНЫЕ. И в 2/3 попадает только их часть. При создании автомобиля затратами являются только сырье, труд на извлечение и энергия? А труд на ОБРАБОТКУ сырья? А транспортировка до конечного потребителя? А труд технических специалистов? А труд общего управления процессом, который также нельзя исключать?
Ясно, что проблема истощения природных ресурсов является достаточно серьезной и важной, и не учитывать это в современной политэкономии нельзя. Но нельзя легкомысленно отрицать достижения мировой экономической мысли, не овладев даже ее азами.
Что вот это за вывод:
Если сложить искажения, вносимые трудовой теорией стоимости при оценке труда, сырья и энергии в совокупности, отклонения от модели будут столь велики, что надо говорить о ее полной неадекватности. Ее можно использовать только как абстракцию для целей анализа, но никак нельзя называть законом и тем более делать из нее практические политические выводы.
Ну, если она ПОЛНОСТЬЮ НЕАДЕКВАТНА, то уж, извините, ее нельзя использовать с целью анализа, даже как абстракцию. Мы же не интеллектуальными играми занимаемся, а говорим о реальном мире. На самом деле полностью неадекватными можно назвать только рассуждения автора на эту тему.
Они неприкрыто обнажают подсознательное стремление автора нивелировать марксизм, признать его совершенно негодным, заменить «цивилизациоными» подходом. Вместо того чтобы починить автоматическое оружие, Сергей Георгиевич предлагает выломать в лесу дубинку, да и ту использовать не для борьбы, а для изгнания злых духов. Вот, казалось бы, в этом замечании сверкают крупицы истины:
Да и рыночный обмен с современниками политэкономия марксизма искажает сегодня в неприемлемой степени. Он идеализирует акт обмена, учитывая лишь движение потребительных стоимостей (товаров). А что происходит с анти-стоимостями («антитоварами») - с теми отрицательными стоимостями, которые всегда, как тень товара, образуются в ходе производства? Если бы действовал закон эквивалентного обмена стоимостями, то продавец «антитовара» должен был бы выплачивать «покупателю» эквивалент его «антистоимости». Вот тогда категории прибыли и цены отражали бы реальность. Но на деле-то этого нет! Антитовар или навязывается, без всякого возмещения ущерба, всему человечеству (например, «парниковый эффект»), или навязывается слабым - вроде захоронения отходов в Лесото или России. Но политэкономия этого не учитывает - и совершенно чудовищным образом завышает эффективность экономики капитализма.
Какая политэкономия не учитывает? Современная или Адама Смита? Не будем обращать внимание на вопиющую экономическую безграмотность этого абзаца, иначе мы никогда не закончим критику. В целом мысль автора понятна. И даже его критика во многом верна (марксизм в экономическом анализе и, вправду, отстал от жизни). Но не с той стороны и не так она ведется. Сергей Георгиевич даже не упоминает про то, что существует экологический контроль, что существуют специальные налоги на вредное производство, что капиталистическая страна ОБЛАДАЕТ способностью регулировать уровень загрязнения, хотя эта способность весьма и весьма далека от идеальной.
Да и сама логическая цепочка автора неверна. Он требует от модели, чтобы она учитывала пожелания Кара-Мурзы:
(Если бы действовал закон эквивалентного обмена стоимостями, то продавец «антитовара» должен был бы выплачивать «покупателю» эквивалент его «антистоимости».):
Кто сказал Сергею Георгиевичу, что рыночное общество является ИДЕАЛЬНЫМ? Зачем обстреливать из своей игрушечной пушки геометрические фигуры? Вот если бы автор взял такого «столпа» неолиберализма, как Милтон Фридман, и подверг критике его взгляды, пользуясь своим публицистическим талантом и проверенными данными – вот это было бы дело.
Если бы он взял теорему нобелевского лауреата Рональда Коуза, в которой утверждается, что рынок способен самостоятельно решать внешние проблемы (в частности экологические) и вдумчиво, доказательно ее опроверг или поправил – это можно было бы назвать критикой.
А нападать на политэкономию двухвековой давности, критиковать «глобус» идеальных моделей, при этом имея самые смутные понятия об экономической структуре современного мира – это дилетантство и невольный обман доверчивых читателей.
Проследуем дальше за автором в его «анализе»:
Закон стоимости неадекватен и социальной реальности. А именно взывая к этому закону как догме и увлекли интеллигенцию рыночной утопией, а она уже внедрила ее в массы. Ведь как рассуждал советский человек? Рынок - это закон эквивалентного обмена, по стоимости, без обмана. Ну, пусть приватизируют мой завод, наймусь я к капиталисту, хоть бы и иностранному - так он честно отдаст мне заработанное. А сейчас у меня отбирает государство, номенклатура ненасытная. Но эквивалентный обмен был мифом уже во времена Маркса! Так, отношения на рынке между метрополией и колонией уже тогда были резко неэквивалентными, и с тех пор неэквивалентность быстро растет. «Третий мир» выдает на гора все больше сырья, сельхозпродуктов, а теперь и удобрений, химикатов, машин - а нищает. Соотношение доходов 20% самой богатой части населения Земли к 20% самой бедной было 30:1 в 1960 г., 45:1 в 1980 и 59:1 в 1989. Чехи работают получше испанцев, а цену рабочей силы, когда они «открылись» Западу, им установили почти в 5 раз меньше. Полякам в среднем положили 0,85 долл. в час, а в Тунисе, которому до Польши еще развиваться и развиваться, 2,54 доллара. Где здесь закон стоимости?
Какой социальной реальности? Может быть, социальной справедливости? Так никто и не говорит, что рынок справедлив. То, что марксист и буржуазный экономист мыслят в одних категориях, признают одни и те же законы, еще не говорит о том, что они делают одни и те же выводы. Маркс РАЗВИЛ политэкономию своего времени, ДОКАЗАЛ, что прибавочная стоимость крадется капиталистом. И на этой научной платформе возник марксизм и, благодаря его глубокому соответствию реалиям окружающего мира, он добился успехов в борьбе.
«Третий мир» выдает «на-гора» все больше сырья. Цифры, в студию! ОЭА – третий мир? А Кувейт? А почему СССР увеличивал экспорт нефти и золота? Его «колонизировали»?
«Чехи работают лучше испанцев» - это личное впечатление или есть какие-то доказательства? А потом автор возмущается тем, что кто-то говорит, что «русские -воруют». Сам же рассуждает примерно на таком же уровне. Но это не суть.
Почему чехи мало получают? А почему капиталисты должны им платить много? Работают законы рынка, существование которых «опровергает» Кара-Мурзы: в Чехию поступают более дешевые товары с Запада, местные капиталисты, не обладающие таким эффективным производством, экономят на оплате труда. Почему в Кувейте живут богаче, чем в Чехии? Потому что они торгуют нефтью, чего не могут себе позволить чехи (это очень грубая картина, но на более подробную нет времени). Кто сказал, что капитализм развивается равномерно, и бедные страны, приняв рынок, разбогатеют? При чем здесь «неправильность» рыночных законов? Из них что следует, что страна, не имеющая развитой экономики, не являющаяся международным финансовым или технологическим центром, не обладающая ценными ресурсами, разовьется?
Из них следует, что международный финансовый капитал не будет использовать страны «третьего мира» с целью выгоды, если они не могут с ним конкурировать и их политические системы не способны ему противостоять?
И обратите внимание на логическую структуру авторской мысли. Сначала Кара-Мурза приводит пример того, как, по его разумению, думал советский рабочий. Ну, хорошо, пусть так. Значит, рассматриваются отношения КАПИТАЛА и ТРУДА. А дальше говорит, что уже во времена Маркса эквивалентный обмен был «мифом». В огороде бузина, а в Киеве дядька. Причем тут эквивалентный обмен-то? Понятие эквивалентный обмен относится к стоимости товара и связано с учетом издержек производства. Конкуренция худо-бедно регулирует «эквивалентность», монополия – нет. Но никто не говорит, что и в условиях конкуренции «эквивалентность» обмена подразумевает справедливость. Нужно углубляться в корни проблемы, а не отделываться недовольным ворчанием.
Разве рабочему не отдают сегодня «заработанное»? Надо говорить не только и не столько об этом, сколько о том, какую часть «зарабатывает» рабочий, а какую присваивает себе капиталист (чей вклад в организацию труда тоже нельзя совсем отрицать). И не надо впутывать в это свои произвольные толкования рыночных законов и делать на этом основании далеко идущие выводы.
Автор может говорить самые правильные вещи, но его доказательная база настолько слаба, настолько невнятны логические связи, что толку от этого говорения, к сожалению, немного:
Часто поминают и другой «объективный закон», которому противоречил советский строй, и вот - законно уничтожен. Речь идет о вытекающем из закона стоимости утверждении, будто та формация прогрессивнее, которая обеспечивает более высокую производительность труда. Казалось бы, ошибочность этого ленинского положения давно всем очевидна. Ленин высказал свой «закон», когда мир казался неисчерпаемой кладовой ресурсов. И «выжимать» больше продукта из живого труда было выгодно. Но увеличение производительности труда после некоторого предела требовало непропорционально больших расходов энергии. И когда поняли реальную стоимость этого невозобновляемого ресурса, разумно стало искать не наивысшую, а оптимальную производительность. Например, по производительности фермеры США вроде бы эффективны, а по затратам энергии (10 калорий на получение одной пищевой калории) недопустимо, абсурдно расточительны. Следовать их примеру не только глупо, но и в принципе невозможно.
Уф, как здесь автор невыносимо запутался!
Это, во-первых, положение не столько Ленина, сколько Маркса (Ленин его развил), а во-вторых, не стоит так грубо его излагать. Согласно марксизму, та формация ПРОГРЕССИВНЕЕ, которая больше способствует РАЗВИТИЮ производительных сил общества. А вот развитие производительных сил достигается за счет повышения производительности труда. В свою очередь, увеличение производительности труда предполагает не «выжимание соков» из человека (что достигается тупым повышением норм выработки и рабочего времени), а ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЕ совершенствование орудий производства и ПОВЫШЕНИЕ квалификации персонала. Рабочий с отбойным молотком наработает больше, чем рабочий с киркой, а устанет меньше. Вот какая подразумевалась «более высокая производительность».
Непонятно, что автор подразумевает под «невозобновляемым ресурсом»: энергию или человека? И в том и другом случае автор ошибается: о человеке и говорить нечего, и так ясно, а энергетических ресурсов, практически неисчерпаемых – масса, начиная от гидроэлектростанций, и заканчивая солнечными батареями.
Не знаю, откуда взял Кара-Мурза данные о калориях, но, скорее всего, он что-то перепутал. Наверное, речь идет об абсолютных затратах энергии, связанных с сельскохозяйственной деятельностью (бензин, ремонт, производство удобрений и т.д.), но ведь из контекста кажется, что автор говорит о затрате ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЭНЕРГИИ. И если считать, что на выращивание одной ПИЩЕВОЙ калории ФЕРМЕР тратит 10, то тогда он и самого себя прокормить не сможет. Так и будет, сидя в тракторе, пухнуть от голода и помрет прямо на рабочем месте. Если же автор все-таки имеет в виду энергетические затраты (давайте думать о человеке хорошо!), то уж, извините, отбойный молоток по сравнению с киркой тоже «недопустимо» расточителен. Зато все делает быстрее, качественнее, и рабочий меньше устает. Если путем увеличения энергетических затрат можно повысить производительность труда, меньше утомлять человека, то это НЕОБХОДИМО сделать, а не возмущаться «абсурдным» расточительством.
Возникает смутное подозрение, что автор опять начинает звать нас в «пещеры» и феодализм, к безмятежной и «литургической» крестьянской жизни. Вольно или невольно, но напрашивается такой вывод: ведь энергетические ресурсы «невозобновляемы», поэтому недопустимо так «расточительно» к ним относится. Надо, видимо, снова брать в руки соху и кирку и пасти овечек под присмотром доброго и заботливого монарха.
Самое смешное, что в этом параграфе автор ОПРОВЕРГАЛ рыночные законы, отрицал их действие, говорил, что они «выключены» уже четыре века. Но потом он к ним вернется и обвинит в нарушении этих законов современную российскую власть! И даже вспомнит про эквивалентность обмена, которая, напомню, «была мифом уже во время Карла Маркса»! Читайте:
То, что сделало правительство (и даже то, что оно подумало), находится в вопиющем противоречии с самыми священными принципами рыночной экономики и гражданского общества.
Назовем эти принципы. Это представление о частной собственности как естественном праве (то есть, государство не имеет права на изъятие этой собственности). Это - «свобода контракта», сделки (то есть, государство не имеет права вмешиваться в законную сделку на рынке, а имеет лишь право взыскать после завершения сделки установленный законом налог). Это - эквивалентность обмена, которая обеспечивает равновесие всей системы рынка.
Каков главный тип сделки, на котором держится рынок и все общество? Это купля-продажа рабочей силы. В этой сделке обе стороны выступают равными партнерами. Рабочий есть собственник особого товара, и обладает он им в силу естественного права частной собственности. Он по контракту на время продает свое тело. Это - центральный акт рыночной экономики, та ось, на которой крутится вся машина.
Именно эту ось надламывает правительство. После завершения первой части сделки, когда продавец только-только передал свой товар, государство врывается и запрещает покупателю расплатиться за покупку. Сначала, мол, рассчитаемся между собой. Сразу насмарку летят все принципы - и неотчуждаемости частной собственности (рабочего), и свободы контракта, и эквивалентности обмена. Я уж не говорю о праве и диком нарушении азов любой экономики.
То законы есть, то их нет, то они «выключены» во всем мире, то только в России. Типичный пример мышления «или-или».