Учет советского национального дохода печально известен своей замысловатостью, и взгляд на развитие СССР, предлагаемый здесь, является коренным пересмотром принятых взглядов, согласно которым потребление на душу населения в 1930-ых годах снизилось. Последние взгляды берут начало от классической работы Бергсона (Bergson) "Real National Income of Russia since 1928" (1961) и дополнительных исследований Чэпмена (Chapman), которые в окончателной форме нашли свое выражение в его работе "Real Wages in Soviet Russia since 1928"(1963). В то время как книга Бергсона была издана в 1961 году, большинство исследований было выполнено в 1940-ых и в начале 1950-ых (Bergson 1953, Hoeffding 1954, Bergson and Heyman 1954, Chapman 1954, Davies, Wheatcroft, Harrison 1994, p. 34). С тех пор стала доступной обширная новая информация, начиная с публикации численных данных о производстве в середине 1950-ых годов и вплоть до открытия архивов в недавние годы. Я использовал этот новый материал, чтобы пересмотреть вычисления Бергсона везде, где это было возможно. Новые материалы предполагают пересмотр оценок Бергсона как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения, но главным результатом является увеличение темпов роста потребления. В то время как оценки Бергсона предполагают увеличение совокупного потребления на 6% с 1928 по 1937 год, мои графики предполагают рост на 42%.
Основания для такого различия складываются из рассмотрения основных секторов потребления, которое равняется сумме покупок домашних хозяйств в магазинах, покупок непереработанного продовольствия городскими жителями непосредственно у крестьян, потребления продовольствия внутри крестьянских хозяйств, потребления сельскими жителями изделий кустарного и домашнего производства, не выставленных на продажу через магазины, и потребления услуг (включая обеспечение жильем и снабжение армии). Эти ряды данных были в значительной степени пересмотрены, кроме данных об услугах, где никаких изменений в данные Бергсона не вносились.
Бергсон оценивал рост покупок домашними хозяйствами в магазинах и на колхозных рынках, дефлируя данные о розничной торговле в текущих ценах по индексу потребительских цен. Вычисление этого индекса чревато проблемами ввиду высокой инфляции, существенных изменений в относительных ценах, множественности цен в 1928 г. и ограниченного количества доступного материала. Вместо этого я непосредственно объединил данные о выпуске потребительских товаров и продовольствии, проданном на крестьянских рынках (с 1932 г. именуемых колхозными рынками). Эксперименты с различными показателями: добавленной стоимости, занятости, потребительских расходов для 1928, 1937 и 1955 годов, указывают на много более высокий рост потребления, чем это было рассчитано Бергсоном.
Бергсон (1961) определял потребление внутри крестьянского хозяйства как производство за вычетом товарной продукции, потерь и использования продуктов хозяйства на семена и корма. Он полагался на официальные данные о производстве, которые с тех пор были пересмотрены в сторону понижения на основании архивных исследований. В этом вопросе я следую Davies, Harrison, и Wheatcroft (1994, pp. 114-6). Показатели производства зерна всегда были среди наиболее проблематичных в советской статистике.
Не только официальные данные в 1937г. давали слишком высокие оценки, но и "корректировки" Госплана в конце 1920-ых годов приводили к еще большим преувеличениям для того периода. (Преувеличения в данных о производстве - но не о закупках - в 1928 г. были политически важны, поскольку они позволяли утверждать, будто крестьяне в действительности скопили гору зерна.) Как ни странно, пересмотренные данные о производстве в очень малой степени урезают натуральные доходы крестьянских хозяйств, увеличивая таким образом рост частного потребления.
Напротив, по моим оценкам, крестьянское потребление традиционных изделий кустарного промысла - шерстяных тканей, полотна и кожаных изделий - падало быстрее, чем считает Бергсон. Важно отличать эти изделия от соответствующих товаров, произведенных на фабриках. Последние учитывались как фабричное производство в официальной статистике, и их количество включено в мой индекс произведенных товаров, проданных через магазины. Напротив, первые производились крестьянами или сельскими ремесленниками и использовались производителями или передавались другим сельским жителям, не проходя через магазины. Объем изделий кустарного промысла, произведенных и потребленных сельской общиной, может быть оценен по балансам Госплана за конец 1920-ых годов (Wheatcroft и Davies 1985) и по более поздним данным о сельскохозяйственном производстве и государственных заготовках.
Я оценил изделия кустарного промысла по более высоким ценам, чем это сделал Бергсон, так что снижение товарооборота имело большее отрицательное воздействие на совокупное потребление.
Важным доводом в пользу моих оценок является то, что они лучше совмещаются с другими западными оценками, чем оценки Бергсона. При осуществлении этих сравнений важно использовать одинаковые концепции национального дохода. Я придаю особое значение ВВП, исчисленному по расходам потребителей, по сравнению с оценкой ВВП по факторной стоимости. Например, первый способ предполагает оценку продовольствия, потребленного крестьянами, по высоким ценам, преобладающим на колхозном рынке, но не по заниженным ценам, по которым крестьяне продавали свою продукцию (включая, в частности, низкие цены, выплачиваемые государственными заготовительными агентствами).
ВВП по расходам потребителей - наиболее подходящая концепция для оценки жизненного уровня. Кроме того, ВВП по расходам потребителей рос гораздо медленнее, чем ВВП по факторной стоимости, поскольку продукты питания и изделия кустарного производства — статьи затрат, которые росли медленно или снизились - получили более высокую оценку в первом случае, чем во втором.
Бергсон никогда не рассчитывал ВВП по расходам потребителей, но его данные предполагают средний рост этого показателя на 3,6% в год с 1928 по 1937г.[3] Напротив, мои данные предполагают рост приблизительно на 6,0% ежегодно, в зависимости от того, какие используются измерители для потребления и накопления. Если пересчитать индекс Мурстина и Пауэлла (Moorsteen and Powell) (1966, p. 622) на основании расходов потребителей, это дает рост в 6,1% ежегодно. Индекс Хантера и Ширмера (Hunter and Szyrmer) (1992, p. 34), с 1928 г. пересчитанный в ценах покупателей, дает рост на 8,3% ежегодно. Индекс Бергсона самый низкий, позднее все его последователи основывали свои расчеты на данных о промышленном и сельскохозяйственном производстве, которые были недоступны Бергсону при написании работы. Поэтому авторы, следующие Бергсону, могут избегать сложных проблем, связанных с определением индексов цен. Бергсон при оценке роста потребления основывался на дефляции розничных продаж. [4]
Этот вывод подтверждается тем, что сделанные после Бергсона оценки национального дохода предполагают значительно более быстрый рост совокупного потребления и потребления на душу населения. Об этом сообщают Хантер и Ширмер (1992) в ходе недавно сделанной ими переоценки советского национального дохода. Они впервые определили индексы выпуска для каждой отрасли экономики и объединили их для определения реального объема ВВП. Данные о производстве по отраслям включались в итог пропорционально доле добавленной стоимости в 1928 г., что было согласовано с алгоритмом балансирования матрицы затрат - выпуска за тот же год. Хотя способ и отличается от моего, он дает схожие результаты. На графике 1 индекс потребления на душу населения, определенный мной, сравниваются с оценками Хантера и Ширмера (1992, pp. 41, 47). Соответствие очевидно, что свидетельствует в пользу обеих оценок национального дохода.
[3] ВВП по расходам потребителей равняется "издержкам потребления в домашних хозяйствах в скорректированных рыночных ценах 1937 г." плюс другие компоненты валового национального продукта в "общераспространенных ценах" 1937 г. См. Таблицы 4 и 37 у Бергсона (Bergson) (1963, pp. 48, 165). Данные, выведенные по "издержкам потребления в домашних хозяйствах в скорректированных рыночных ценах 1937г." являются у Бергсона (1961, p. 251) основанием для широко цитируемого заключения, что "потребление на душу населения в 1937 году на 3 процента ниже уровня 1928 года" - повышение потребления на 6% было возмещено повышением населения на 9%.
Предпочитаемый Бергсоном измеритель роста - прямые затраты в рублях в ценах 1937г. В таком измерении валовой национальный продукт рос на 5,5% в год между 1928 и 1937 гг. (Bergson 1961, p. 219). Такой темп роста не противоречит данным этой статьи, но сравнение является негодным ввиду использования иной концепции национального дохода, которая подразумевает меньший вес медленно росших отраслей экономики. В случае СССР очень высокий уровень акцизного налогообложения делает необходимым отличать национальный доход по расходам потребителей от национального дохода по факторной стоимости.
[4] Г.Ханин (1988, p. 85, 1991) - единственный современный экономист, получивший столь же низкие оценки, как и Бергсон. Однако Ханин полностью не объяснил свой способ, и воспроизводимость его результатов не доказана. См. Berkowitz, и другие. (1993, p. 38), Harrison (1993), и Davies, Harrison, and Wheatcroft (1994, pp. 36-7).