Параграф «Телевидение и манипуляция сознанием в политике»:
Почему телевидение в политике оказалось средством внушения гораздо более эффективным, нежели печать и радио? Потому: что была обнаружена, хотя и не вполне еще объяснена удивительная способность телеэкрана «стирать» различие между правдой и ложью. Даже явная ложь, представленная через телеэкран, не вызывает у телезрителя автоматического сигнала тревоги - его психологическая защита отключена.
Мы об этом уже говорили. Дело в том, что ТВ является более технологичным и, следовательно, более сильным информационным источником. К тому же ТВ – сравнительно «новый формат» передачи информации, по мере «привыкания» и вступления на сцену более технологичных источников (к тому же интерактивных) сила его воздействия заметно снижается (вспомните, «силу воздействия» радио во времена его появления и сравните с его современной нишей). Еще один плюс в пользу ТВ – его аудитория, те способности, которые необходимы, чтобы «использовать» этот источник. Если для чтения, необходимо, как минимум, быть грамотным, иметь склонность к чтению и прилагать какие-то усилия, то ТВ от конечного потребителя практически ничего не требует, кроме наличия зрения и слуха. Следует иметь в виду, что при чтении мы обрабатываем только визуальную информацию, когда слушаем радио – только аудио. А при просмотре ТВ – и видео, и аудио, что не может не оказывать воздействия на способность к аналитическому восприятию информации.
Вызывает сомнение доверие автора к выводам западных исследователей о том, что Интернет «разобщает людей» и что в Интернете преобладает «демократия шума с малой дозой рефлексии и диалога». Выводы эти фактически ни на чем не основываются, во всяком случае в изложении Сергея Георгиевича. Любой пользователь Интернета может из своего личного опыта сделать вывод о том месте, какое место занимает во всемирной сети «диалог», начиная от форумов, чатов, комментариев под статьями и заканчивая специальными программами, вроде ICQ, MIRC и т.д. Это общение сокращает личные контакты? Возможно. Но с другой стороны исключение из общения личных контактов здорово расширяет его круг. Вы можете общаться с сотнями самых различных людей, ориентируясь на настоящую близость мыслей, чувств, миропонимания, а не на общее географическое местоположение.
Общение через Интернет не учитывает внешность и общественное положение человека, и они не служат препятствием для выражения мыслей. Конечно, все не так однозначно положительно, у Интернета существует и масса недостатков, но нужно быть слепым, чтобы не видеть его громадного прогрессивного значения, чтобы не оценить его громадных потенциальных возможностей. Впрочем, разговор об Интернете - это, повторюсь, отдельная и очень большая тема. Идем дальше:
Глубина изменений и общества, и типа власти видна из того, что из общественной жизни была устранена сама проблема политического выбора через столкновение идей. Если раньше политика предполагала наличие программы, постановку проблем, изложение альтернатив их решения и обращение к интересам и разуму граждан, то теперь все это заменено конкуренцией образов, имиджей политиков, причем эти имиджи создаются по законам рекламного бизнеса
Вопрос к автору: когда РАНЬШЕ? При царе Горохе? Видимо, раздача хлеба и гладиаторские игры, которые проводились политиками Древнего Рима, следует трактовать как «политический выбор через борьбу идей». Но ведь была и настоящая борьба идей, были, например, братья Гракхи, погибшие за права плебса. Так же, как и в совсем недавние времена в Чили вряд ли можно было наблюдать конкуренцию «имиджей» Пиночета и Альенде. Не стоит путать вещи, относящиеся к разным категориям. Так называемая «конкуренция образов» может вполне себе замечательно совмещаться с борьбой идей. Думаю, что многие известные исторические личности не могли бы реализовать свои идеи, не обладай они определенными личностными качествами, например обаянием, ораторским талантом, умением привлечь к себе людей. Нужно отделять зерна от плевел, иначе нам только и останется вздыхать: «Ах, что за времена, а вот раньше…». И раньше полным полно хватало людей, которые занимались политикой и создавали себе определенный образ ради собственного кошелька.
Другое дело, что Сергей Георгиевич справедливо подметил, что современная публичная политика в массе своей является бизнесом, но причина этого не в таинственных манипуляторах, а в самой природе капиталистического общества. Естественно, что демократия – это замечательное (хотя пока и несовершенное) достижение человечества используется часто в целях получения выгоды, как, впрочем и многие другие достижения, такие, как искусство, наука и т.д. Но не надо теперь обрушиваться только на них, надо выявлять объективные причины, задавать вопросы, ПОЧЕМУ происходит так-то и так-то. И не придумывать «злую волю», а раскрывать сущность общественных законов, отталкиваться от экономического базиса на котором стоит общество. Если главной целью данного общества является извлечение прибыли, если оно целится на эксплуататоров и эксплуатируемых, разве может это не повлиять на публичную политику этого общества? Разве не будут какие-то классы отстаивать свои интересы посредством политической деятельности? Разве не будут с помощью денег «создаваться» политики, часто ничтожные фигуры, которые будут защищать интересы определенного класса, но при этом делать вид, что радеют об общем благе?
Нужно идти до конца в своем анализе, а не ограничиваться поверхностными заявлениями и заявлениями вроде «А вот раньше-то…». А раньше часто было еще хуже. Просто тогда политик-дворянин был откровеннее, чем сегодня, потому что у него были ОСОБЫЕ права. И то, что сегодня политика ВЫНУЖДЕНА чаще всего позиционировать себя как «народных радетелей», говорит не о силе господствующих классов, а о их слабости. Раньше, когда дворянство было вынуждено потесниться и пустить в свои ряды «торгашей», оно сделало это потому, что ОСЛАБЛО. Потому что реальная власть, реальная сила, сила экономическая оказалась в других руках. В современном мире буржуазные политики, защищающие, в основном, интересы господствующего класса, уже не могут действовать так откровенно, как раньше, они, загнанные в «рамки демократии», вынуждены изворачиваться, «манипулировать», и это сильнее всего свидетельствует об их слабости.
Те права человека, все эти «Свобода, Равенство, Братство», на волне которых выплывали буржуазные революции, чтобы потом эти самые слова и права втоптать в землю, поднимались из пыли, утверждались в обществе, набирали силу, обрастали реальным содержанием и теперь вступают в непримиримое противоречие с самим капиталистическим производством, часто регулируя его во благо общества. Переоценивать влияние класса буржуазии не стоит, сегодня мы становимся свидетелями того, как в эпоху его, казалось бы, расцвета, он все больше и больше начинает выпускать из рук рычаги управления. Так, например, как ни борются медиакомпании с файлообменными сетями, по которым совершенно бесплатно (социализм!) распространяются музыкальные и видео файлы, но и они, со всем их влиянием, со всеми их капиталами, не могут добиться от того же буржуазного американского суда решения, по которому бы Интернет-провайдер раскрыл имя пользователя (по предоставленному IР-адресу), нарушившего закон (по нормам буржуазного права – вора).
Впрочем, не стоит и самообольщаться насчет слабости буржуазии, потому что там, где речь начинает идти об основе ее существования, например о национализации средств производства, она довольно быстро готова забыть о правах человека, конституции и воле народа, перейдя к решительным действиям, и к этому нужно быть готовым.
А репризы автора, вроде:
Таким образом, телевидение на Западе устранило демократию как таковую, ибо демократия означает осмысление проблемы и разумный выбор в виде политических идей.
можно отнести скорее к разделу «поэтических преувеличений». Кстати, демократия, в общепринятом понимании, это – власть народа, а не «осмысление проблемы и разумный выбор». И осуществляться она тоже может совершенно по-разному. Такой демократии, какой представляет ее себе автор, пожалуй, никогда еще и не было, а значит, и ТВ не могло ее «устранить». Автор опять видит ужасы в самом обычном публичном лицемерии, когда политика подлаживается к аудитории, вместо того чтобы уничтожать несогласных:
Телевидение превратило политический язык (дискурс) из конфликтного в соглашательский - политик, создавая свой имидж, всегда обещает «сотрудничать со всеми здоровыми силами».
Нет, видимо, политику надо пообещать перестрелять всех недовольных. Ясно, что он будет лгать, но что вы предлагаете с ним сделать в рамках данного буржуазного общества? Кстати, можно найти и политиков-клоунов, вроде Жириновского, которые не обещают «сотрудничать со всеми здоровыми силами», ну и что? Обидно, что автор превращает свою критику, часто довольно острую и интересную, в какое-то брюзжащее недовольство буквально всем, что он видит в современном обществе. И вместо инструмента борьбы она превращается в страшилку-почиталку какого-нибудь «патриота», который потом сидит в болоте и ищет «манипуляторов», которые запускают к нему комаров. И вместо осушения этого болота, мечтает о налаживании массового производства кремов типа «Тайга».
Поражает, с какой легкостью Кара-Мурза строит подобные логические цепочки, «все объясняющие» (причем каждый раз – разные!): ТВ принесло «особый язык», который привел к «глубокому кризису самой категории ценностей в политике». И в качестве доказательства:
Сегодня на Западе для среднего университетского профессора совершенно недоступен тот политический язык, которым владел грамотный рабочий начала ХХ века.
Комментарии, мне кажется, излишни. Стоит просто напомнить автору, что как раз таки в его рассуждениях нет ни грамма диалектики. Раз для среднего университетского профессора на Западе не доступен тот «простой» язык, которым владел «грамотный рабочий начала 20 века», может быть, в этом виновно не одно только ТВ? Может быть, профессор сегодня не использует в своей речи сочетания вроде «диктатура пролетариата», потому что исторический опыт показал, что в реальности, в общем-то, это словосочетание оказалось фикцией, превратившись в диктатуру партии и ее руководителя?
Может быть, «университетский профессор» не говорит о скорой пролетарской революции в Англии или США (как «грамотный рабочий начала 20-го века»), потому что таковой революции в «развитых странах» не случилось, а произошла она, в основном, в «крестьянских странах» с сильными пережитками феодализма? Может быть, все-таки как-то изменились политические реалии, и конец 20-го века довольно сильно отличается от начала? А может ли при этом остаться неизменным политический язык, политические понятия?
Да и много ли было их, «грамотных рабочих»? И почему у людей, принадлежащих к разным классам и разным эпохам, должен быть одинаковый «политический язык»? Наоборот, если бы они мыслили в одних категориях, на одном языке – вот это было бы странно!
Автор приводит примеры из своего собственного опыта:
Затем в течение десяти лет я наблюдаю деградацию политического языка и содержания. Самым популярным политиком в середине 90-х годов был секретарь компартии Хулио Ангита, бывший учитель. Меня поразил тип его речи, который очень ценился в Испании. Ангита говорил, как заботливый педагог объясняет урок детям-олигофренам. Как-то я имел об этом разговор с видным интеллектуалом из социал-демократом. Он сказал мне: «Ангита вынужден в своем языке откатиться на уровень анархо-синдикалистов конца XIX века, говорить о «богатых и бедных», «добрых и злых». Если бы он стал говорить хотя бы на уровне 30-х годов, его бы никто в Испании не понял».
Значит, когда комиссары-большевики шли в народ и были вынуждены упрощать свою речь, то это потому, что русский крестьянин был «испорчен» ТВ? В 30-х годах, в Испании, грамотных людей было тоже не так уже много. «Видный интеллектуал» судит, наверное, по газетам (и, видимо, по лучшим статьям, дошедшим до нас), забывая о том, что значительная часть населения их не читала. ТВ рассчитано на всех, оно не дифференцирует зрителя (как газеты начала 20-го века), и естественно, что эскадра (выступающий) часто ориентируется на самый медленный корабль.
Нужен колоссальный ораторский талант, чтобы в своей речи не ориентироваться на определенную аудиторию, чтобы покорить людей, относящихся к разным культурным группам. Когда средний оратор пытается на одном и том же языке говорить и перед интеллигенцией и перед рабочими - его неизбежно ждет крах. И чтобы избежать этого, опытный оратор неизбежно будет подлаживаться к аудитории, говорить с ней на ее языке. Если мы выступает на ТВ, то перед нами оказывается разношерстная публика. И в условиях отсутствия большого ораторского дарования приходится выбирать ту аудиторию, которую мы хотим «зацепить» больше всего. Агнита, видимо, ориентировался на самый «медленный корабль». Но это не значит еще, что все корабли таковы. И это еще не значит, что нужно ТАК строить свою ораторскую политику.
Низкий уровень ТВ во многом объясняется и не слишком высоким уровнем самой аудитории. Ведь если смотрят – значит, нравится? А зачем ТВ повышать свой уровень, если и так нравится (главное-то в капиталистическом обществе – рейтинги, от них зависит цена рекламы)? Не надо забывать, что система ТВ-народ двухсторонняя и человек, смотря ТВ, ПАССИВНО его поддерживает, а ТВ (мы говорим о коммерческом), в основном, ориентируется на массовые вкусы публики, одновременно и формируя их. Но не надо забывать, что сформировать оно может их, идя в том направлении, в каком это возможно, по пути меньшего сопротивления (чтобы идти по другому пути - нужны большой талант и самоотверженность, а не желание получить выгоду).
Заявлять, как Сергей Георгиевич, что, мол, приходит демоническое ТВ и подчиняет, оглупляет и прочее – по меньшей мере, безответственно. Явление надо рассматривать в его полноте, с разных сторон, в развитии, в историческом и экономическом контексте, а не как некие сатанинские силы, как случайности. Не бывает случайностей, которые способны перевернуть жизнь человечества. Если же все дело так и выглядит – значит, была основа для того, чтобы эти случайности подействовали, и эту основу нужно «раскапывать» в своем анализе. Виновата в лавине не только и не столько птичка, случайно севшая на снежный наст, а те условия, которые сложились. Не птичка - так камушек, не камушек - так беспечный турист. Важно, что созрели условия для лавины, и поэтому она мчится вниз. А брать какое-то отдельное явление и объявлять его ПЕРВОПРИЧИНОЙ, как минимум, несерьезно. Также, впрочем, как и путать причину со следствием и заявлять, что ветер дует, потому что деревья качаются.
Вот опять автор мельком упоминает о международной «информационной войне» и о продаже телепродукции США в другие страны:
Пользуясь этим, США добиваются заключения соглашений, по которым экспортируемая из США телепродукция идет «в пакете» - без права отбора. Таким образом, страны-импортеры лишаются возможности отсеивать сообщения с сильным манипулятивным воздействием.
И здесь мерещится «манипуляция». Во-первых, «в пакете» телепередачи продаются с целью извлечения максимальной коммерческой выгоды, когда к одному очень успешному проекту «прицепляют» пару поплоше, хуже продаваемых (на первом месте – выгода!). Во-вторых, никто не заставляет транслировать «сообщения с сильным манипулятивным воздействием». Можешь показывать только одну передачу из купленных (если денег не жалко), если хочешь, можешь при желании сокращать. Другое дело, что авторские права часто запрещают сокращать то или иное произведение (в том числе и телепередачи) без согласования с автором, но это нормальное явление, и относится оно скорее к юриспруденции, а не «манипуляции».
А вот параграф «Сопротивление общества» является довольно интересным. Жаль только, что автор так фрагментарно мыслит. Сначала он рисует апокалиптическую, совершенно безнадежную картину, потом спохватывается, вспоминает, что не учел каких-то других факторов и начинает упоминать о них. В результате получается, что автор не ДИАЛЕКТИЧЕСКИ рассматривает вопрос, а ПРОТИВОРЕЧИТ сам себе (в эту крайность очень легко свалиться, если хвататься за внешние признаки, давая им поверхностное, неглубокое объяснение).
Вот и здесь автор пишет:
Когда разрушительное воздействие на сознание превысило некоторый предел, западное общество стало его ограничивать (способность довольно быстро вырабатывать механизмы самозащиты - важное свойство гражданского общества). Возник явный конфликт общества с его собственной идеологией.
Это объяснение, ухватывающее только внешнюю суть явления. Надо делать шаг дальше и спрашивать, а ПОЧЕМУ так произошло? Из-за таинственного свойства «гражданского общества» «вырабатывать» не менее «таинственные механизмы самозащиты»? Нет, неверно. Дело в том, что культурные (в данном случае) запросы общества переросли возможности капиталистической системы к их удовлетворению, вступили с ними в противоречие. Буржуазные СМИ построены на принципах извлечения ВЫГОДЫ, естественно, что именно этим будет В ОСНОВНОМ определятся их содержание (к слову сказать, в извращенной форме с тем же мы сталкивались и в СССР – журналист боялся потерять место (выгоду) и поэтому вынужден был оглядываться на власть). А содержание этих СМИ уже НЕ УДОВЛЕТВОРЯЕТ то же американское общество, если верить данным, приведенным Сергеем Георгиевичем. Вот где конфликт, вот на что необходимо указывать.
Если ТВ постоянно крутит эротические фильмы, а то и порно, то это делается не потому, что оно СПЕЦИАЛЬНО развращает зрителей, а потому, что ему нужны рейтинги, потому что иначе оно может проиграть в конкурентной борьбе (вспомните о борьбе «Пентхауз» и «Плэйбой», которые в битве за читателя все больше и больше оголяли своих «звезд»). Если это не нравится значительной части общества – значит, их ИНТЕРЕСЫ в ДАННОЙ области конфликтуют с самой ЭКОНОМИЧЕСКОЙ основой – с капитализмом. Вот в чем соль и суть, и не надо выдумывать каких-то замудреных концепций для объяснения очевидных вещей.
Далее, когда автор говорит о тех нормах, которые действуют в «западном» обществе, о тех законодательных шагах, которые были предприняты для ограничения ТВ-лжи, он невольно ставит крест почти на всем том, о чем говорилось в этой его главе, посвященной телевидению и «манипуляции» (да и во многих предыдущих главах).
Но не стоит слишком переоценивать силы «сопротивления гражданского общества». Разумеется, они способны на многое, но они всегда будут ограничены рамками экономической структуры буржуазного общества. И состояние КОНФЛИКТА между развитием сил общества (как экономических, так и культурных) и капиталистическим способом производства будет неизбежно нарастать. Как в свое время нарастали противоречия при феодализме, который так же сдерживал развитие общества. Несмотря на те многочисленные уступки, которые были сделаны феодалами, уступки, свидетельствовавшие об их слабости, оставался окончательный, ПРАВОВОЙ шаг, и сделать его можно было только революционным путем, через обострение КЛАССОВОЙ борьбы.
Точно также буржуазия сегодня пятится перед потребностями ОБЩЕСТВА, перед потребностями БОЛЬШИНСТВА, делая реверансы, уступая, проигрывая (экономически!) на территории своей страны и разворачивая производство в странах «третьего мира». Действуя в рамках буржуазного общества, можно добиться значительных успехов в вытеснении капитала с занимаемых им позиций, в его ограничении и т.д. Но изменить экономическую основу общества может только революция. Буржуазия НИКОГДА добровольно не откажется от своих прав на средства производства, даже если эти права вступают в непримиримый конфликт с развитием производительных и культурных сил общества. К этому надо быть готовым.