«Антиколхозный миф» с последующим разоблачением.

4. Вопрос четвертый: Прибыльное или убыточное?

Следует сразу же оговориться, что вопрос о прибыльности или убыточности сельскохозяйственного производства в СССР – очень непростой, в первую очередь из-за того, что в централизованно регулируемой экономике с ее планово и достаточно произвольно устанавливаемыми ценами практически невозможно адекватно оценить затраты и результаты деятельности хозяйств. Тем не менее, С.Г.Кара-Мурза лихо бросился решать этот вопрос; посмотрим, что у него получилось.

Он пишет:

«Вот по­с­лед­ний стабильный год - 1989. В СССР бы­ло 24720 колхозов. Они да­­ли 21 млрд. руб. прибыли. Убы­точ­ных бы­ло на всю страну 275 колхозов (1%), и все их убыт­ки в сумме сос­тавили 49 млн. руб. - 0,2% от прибыли колхозной системы. Смехо­твор­­ная величина. В целом рентабельность кол­хозов составила 38,7%. Колхозы и совхозы вовсе не "висели камнем на шее госу­дар­­­ства" - напротив, в отличие от Запада наше село всегда суб­си­ди­ровало город.»

Не знаю, почему С.Г.Кара-Мурза считает возможным ограничить свой анализ только колхозами – совхозов было примерно столько же. Впрочем, хотя данные он берет только по колхозам, но зато вывод делает о колхозах и совхозах сразу. Еще менее понятно, почему 1989 год назван «стабильным» - именно в этом году вовсю шел распад финансовой системы страны, дефицит бюджета достиг 80 млрд. рублей или около 8,5% ВВП, причем немалая часть дефицита была обусловлена именно необходимостью субсидирования сельского хозяйства. Закупочные цены в этом году уже успели вырасти на 23% относительно уровня 1985 года. [А.Илларионов. Попытки проведения политики финансовой стабилизации в СССР и в России ] Возьмем лучше действительно стабильные годы: 1980 г. и 1985 г., и рассмотрим более широкую совокупность хозяйств.

Таблица 4.1. Показатели рентабельности колхозов и совхозов в СССР.

Источник: Народное хозяйство СССР за 70 лет: Юбилейный стат. ежегодник. М., 1987, с. 290,295

Из этого простого сопоставления видно, что еще в 1980 году больше половины хозяйств были убыточными. Между 1980 и 1985 годом рентабельность сельскохозяйственных предприятий резко повысилась. Произошло это из-за централизованного повышения в 1983 году закупочных цен, которые в очередной раз отстали от растущих издержек сельскохозяйственных предприятий. Именно рост закупочных цен и обусловил целиком рост рентабельности, поскольку по всем без исключения видам сельскохозяйственной продукции себестоимость в 1985 году выросла по сравнению с уровнем предыдущих лет. [Народное хозяйство СССР за 70 лет. М., 1987, с. 288,293]

Вторая причина «прибыльности» основной массы сельскохозяйственных предприятий после 1983 года довольно специфична, но ее незнание или игнорирование делает несостоятельными любые выводы о рентабельности сельскохозяйственного производства, основанные на использовании фактических цен реализации продукции. Дело в том, что с целью выравнивания условий хозяйствования закупочные цены в стране дифференцировались по агроклиматическим зонам, а с 1983 года еще устанавливались «дифференцированные надбавки к ценам» для отдельных хозяйств внутри зоны – без каких-либо нормативов их установления; были введены также надбавки для низкорентабельных и убыточных хозяйств. На практике это означало индивидуальное ценообразование для каждого хозяйства на уровне фактических издержек. Чтобы стать нерентабельным в таких условиях, надо было воистину творить чудеса – и как видим, некоторым хозяйствам это удавалось.

Поэтому когда С.Г.Кара-Мурза при доказательстве тезиса о «прибыльности» сельского хозяйства не учитывает существование «дифференцированных надбавок», он вольно или невольно (по незнанию) манипулирует цифрами. Но когда он при этом уклоняется от вопроса об уровне государственной поддержки советского сельского хозяйства, рассказывая байки про бюджетные субсидии фермерам за рубежом – это манипуляция вдвойне.

Рассмотрим данные о себестоимости производства одного килограмма продукции сельского хозяйства:

Таблица 4.2. Себестоимость и цены реализации продукции в СССР в 1985 г. (руб./кг).

Источник: Народное хозяйство СССР за 70 лет: Юбилейный стат. ежегодник. М., 1987, с. 288-295

Мы видим, что практически по всем важнейшим видам продукции при реализации государству отпускная цена колхозов и совхозов превосходит розничные цены в торговле (хлеб 15 коп., картофель 20 коп, говядина 2 руб., свинина 1,90 руб., молоко 28 коп., яйца 90 коп.). А ведь это без стоимости хранения, переработки и торговой наценки, без учета неизбежных потерь при доведении продукции до потребителя! Отсюда возникала необходимость государственной компенсации в разнице между закупочными и розничными ценами, которая и составила, по данным Т. И. Заславской, около 40 млрд. руб в год. Это больше 10% от расходов бюджета в 1985 г (386,5 млрд. руб.). Одновременно это почти в два раза больше всей прибыли сельскохозяйственных предприятий в том году (около 21 млрд. руб.). Это примерно одна треть от всех выплат государства сельскохозяйственным предприятиям за реализованную продукцию (в 1985 г. 115,4 млрд. руб.)

Таким образом, формально вопрос о «прибыльности» сельского хозяйства закрывается. Для государственного бюджета оно было убыточным. Но убыток был обусловлен низким уровнем розничных цен в государственной торговле, фактическим субсидированием потребителей. Поэтому вопрос об истинном уровне рентабельности сельского хозяйства мог быть решен только после уравновешивания цен реализации сельхозпродукции, розничных цен и доходов населения.

Вернемся к писаниям С.Г.Кара-Мурзы. Цитирую: «В 1986 году академик Т.И.Заславская на научных форумах и в печати обнародовала страшную секретную цифру: дотации к ценам на продукты питания составили в СССР 40 млрд. руб. Это 11 рублей на человека в месяц - какой ужас! Вот сколько приходилось приплачивать неумелым крестьянам, чтобы держать их на плаву. Колхозы разоряют страну, жить с таким сельским хозяйством никак невозможно (да и цены надо немедленно повысить).»

Вообще-то при численности населения СССР в 278,8 млн.чел. на начало 1986 г. это не 11, а 12 рублей на человека. На семью из пяти человек – 60 рублей в месяц. Средняя зарплата рабочих и служащих (до удержания налогов) – 195,6 руб., оплата труда колхозников – 163 руб., средняя собесовская пенсия – 75 руб. Для семьи, где двое работают и один пенсионер, 60 руб. - это 13% дохода. В структуре расходов семей рабочих и служащих около одной трети составляли расходы на питание. Значит, расходы на питание в случае повышения цен должны были вырасти процентов на 40. Вот тебе и 11 рублей! Но это к слову. Вопрос в другом.

Т.И.Заславская, как бы к ней не относиться – не дура, и прекрасно понимала, что мяса по два рубля за килограмм, да еще и с прибылью для колхоза, в природе нет и не будет. Уже поэтому как решающий довод в пользу тезиса «колхозы разоряют страну» она эти данные использовать не могла – и не использовала. К демонтажу колхозной системы в 1986 году она не призывала и призывать не могла – хотя бы потому, что не то было время, цензура не позволила бы. Да, она призывала к адекватной оценке государственных расходов на поддержание колхозно-совхозной системы, чтобы общество решило, в какой части и в какой степени оно готово эти расходы нести – коллективно и персонально. Реальная оценка продукции и затрат на ее производство – первый шаг в любом народнохозяйственном планировании, это азы. Что вызвало праведный гнев С.Г.Кара-Мурзы? Призыв к повышению розничных цен (одновременно с повышением зарплаты), установлению равновесия на потребительском рынке? Чем ему это не нравится? Сам-то он всю жизнь прожил в коммунистическом оазисе, где дефицит продуктов питания не был проблемой. Ему, москвичу, сбалансированный потребительский рынок обеспечивали всю жизнь – и когда платили нищенские трудодни колхозникам, и когда вводили карточки на продукты чуть ли не во всех городах страны, обеспечивая потребление мяса в Москве на 40% больше, чем в среднем по России (данные за 1990 г), и когда лимитировали московскую прописку. И тут вдруг ему предложили поделиться и пожить на равных с провинциалами!

Во вступлении к второму тому «Советской цивилизации» С.Г.Кара-Мурза проронил: «так зажиточно жить, как в послесталинское советское время, большинство наших граждан не будет очень долго и, возможно, никогда». Отсюда видно, что для него все годы после 1953 слились в нераздельный коммунистический рай. Неважно, что еще живы люди, которые помнят тогдашнюю «зажиточную жизнь» и могут дать этой лжи свою оценку. Неважно, что во второй половине 50-ых годов страна выбивалась из нищеты, только-только превзойдя по продуктам питания уровень потребления 1913 года – у С.Г.Кара-Мурзы все было в порядке. И тут появляется кто-то, кто заявляет: нет, не так уж все здорово! Как можно стерпеть такое? Видно, что возражения вызывает не факт существования дотаций – он неопровержим. Больше всего С.Г.Кара-Мурза возмущен самим обнародованием этого факта – он нарушает сияющую картину «советской цивилизации», в которой только и может существовать придуманный им персонаж «традиционного общества». Да, еще ему не понравилось, что Заславская «умолчала» о поддержке сельского хозяйства на Западе. Она, видите ли, вместо того, чтобы сосредоточиться на чужих проблемах, почему-то предпочла говорить о своих.

Опять что-то я в сторону. Давайте более конкретно. Сергей Георгиевич, Вы можете процитировать Т.И.Заславскую? Где и когда она говорила, что крестьяне неумелые, а колхозы разоряют страну? И что государственные дотации к розничным ценам – доказательство тому? Ведь не приписали же Вы ей эти утверждения? У Вас архив большой, я думаю, ответ проблемы не составит.

После 1986 г. ситуация ухудшалась быстрыми темпами. Закупочные цены в 1990-м году выросли примерно на 38% по сравнению с 1985 годом, но дотации должны были расти гораздо быстрее, чтобы покрывать весь стоимостной объем прироста реализации. По некоторым оценкам, в 1990 году государственные дотации к розничным ценам достигли 100 млрд. руб. (четверть доходов бюджета, более 10% ВВП). «Павловская» реформа розничных цен 1991 г. происходила уже в условиях развивающейся финансовой катастрофы и изменить ничего не могла.

А вот С.Г.Кара-Мурза громит другого своего оппонента: О.Лациса:

«Еще очевиднее злонамеренная лживость второй части утверждения О.Лациса - о том, что с 1975 по 1985 г. в СССР имелся "нулевой прирост чистой продукции сельского хозяйства". На что рассчитывает этот "доктор экономических наук"? Только на то, что читатель журнала "Общественные науки и современность" уже в принципе неспособен взять с полки книгу и сравнить его высказывание с реальными данными. А редакторы журнала уже настолько придавлены антисоветским прессом, что или не пытаются соображать или боятся пикнуть. Ведь О.Лацис сказал несуразицу демонстративную, дерзкую.»

Надо полагать, доктор экономических наук О.Лацис рассчитывал на то, что его читатель знает, что такое «чистая продукция сельского хозяйства». К сожалению, его статья попалась воинствующему невежде С.Г.Кара-Мурзе, который этого не знает. Поясняю (выдержка из учебника):

«Одним из важнейших стоимостных показателей, отражающих состояние хозяйственной деятельности сельскохозяйственного предприятия является чистая продукция, которая характеризует вновь созданную стоимость, т.е. тот доход, который формирует фонд оплаты труда и накопления данного хозяйства.

Величину чистой продукции сельского хозяйства подсчитывают путем вычитания из годовой валовой продукции в стоимостном выражении сумму материальных производственных затрат того же года.

К материальным затратам относится стоимость семян и посадочных материалов, кормов, подстилки, удобрений, химикатов, медикаментов, топлива, горючих и смазочных материалов, материалов используемых для текущего ремонта сельскохозяйственных построек, а также стоимость амортизации основных производственных сельскохозяйственных фондов.»

Итак, чистая продукция сельского хозяйства – стоимостной показатель, характеризующий вновь созданную стоимость. А С.Г.Кара-Мурза «в опровержение» тезиса О.Лациса начинает рассказывать, что с 1975 по 1985 г. продукция сельского хозяйства (в сопоставимых ценах 1983 г.) возросла с 174,3 млрд. руб. до 208,6 млрд. руб. При этом из характеристики показателя автор как бы невзначай упускает слово «валовая». Это именно валовая продукция сельского хозяйства выросла, а чтобы определить, как изменилась чистая продукция, надо еще из нее вычесть сумму материальных затрат, которая тоже на месте не стояла. К тому же тут имеет место уже описанная однажды манипуляция: засушливый 1975 год был для сельского хозяйства СССР провальным, и как база для сравнения непригоден.

Посмотрим на усредненные данные. В пятилетку 1971-1975 г. среднегодовая валовая продукция в СССР (в ценах 1983 года) составила 176 млрд. руб., в 1981-1985 г. – 201,3 млрд. руб. Рост за 10 лет на 14,4%. Не густо, в среднем меньше чем на 1,5% в год. [Народное хозяйство СССР за 70 лет. М., 1987, с. 214.] А как вели себя материальные затраты?

Надо отдать должное советским статистикам: они умели заполнить статистический сборник массой несопоставимых и не связанных между собой частных данных, всячески избегая интегральных оценок. Из изданного в 1987 году почти 800-страничного юбилейного статистического ежегодника «Народное хозяйство СССР за 70 лет» я прямых данных о материальных затратах в сельском хозяйстве извлечь не смог. Но зато там есть некоторые данные о валовом доходе колхозов и совхозов, то есть о чистой продукции, определенной  на уровне хозяйства. Вот цифры: в 1970 г. валовой доход колхозов и совхозов составил 37 млрд. руб., в 1980 г. 38 млрд. руб. [Народное хозяйство СССР за 70 лет. М., 1987, сс. 290, 295.] Что это, если не нулевой прирост чистой продукции сельского хозяйства за 10 лет?

Впрочем, в 1985 году ситуация меняется: валовой доход колхозов и совхозов составил 68,8 млрд. руб., то есть вырос на 30,8 млрд. руб. Но это – следствие повышения закупочных цен в 1983 году. Валовая продукция колхозов и совхозов в сопоставимых ценах за эти пять лет выросла только на 16,1 млрд. руб., и этот рост тоже был обеспечен дополнительными материальными затратами. Некоторые косвенные расчеты показывают, что гипотеза о нулевом росте чистой продукции сельского хозяйства при использовании сопоставимых цен реализации продукции даже слишком оптимистична. В стоимостной оценке материальные затраты в сельском хозяйстве росли явно быстрее, чем выпуск продукции. Несомненно, в этом росте была существенная инфляционная составляющая, но кто виноват, что в СССР не оценивали инфляцию?

Вывод один. В хозяйстве с централизованно устанавливаемыми фиксированными ценами дать адекватную оценку вновь созданной стоимости чрезвычайно трудно. Если два экономиста, Лацис и Гайдар, дают свою оценку, с ней можно не соглашаться, но при этом надо по крайней мере понимать, о чем идет речь. С.Г.Кара-Мурза такого понимания не продемонстрировал, но зато не пожалел выражений в адрес О.Лациса: «высокопоставленный лгун», «хотел бы вытапливать из крестьян сало и даже на дрова не тратиться» и в том же духе. На мой взгляд, подобное сочетание невежества с хамством просто выводит С.Г.Кара-Мурзу из научного сообщества.

Что же касается вопроса о прибыльности сельского хозяйства, то в России в условиях рыночного ценообразования в подавляющее большинство сельскохозяйственных предприятий оказались убыточными. Основными причинами этому были резко снизившийся платежеспособный спрос со стороны населения в сочетании с высоким уровнем цен на промышленную продукцию, приобретаемую сельским хозяйством. Оба этих фактора находятся за пределами сельского хозяйства, что затрудняет адекватную оценку экономической эффективности отрасли. Можно только констатировать, что сельское хозяйство зарубежных стран по целому ряду продуктов оказалось конкурентоспособным на российском рынке, даже при существовании пошлин на импорт и довольно высоком (более чем в четыре раза) разрыве между курсом рубля к доллару и паритетом покупательной способности рубля на внутреннем рынке. И никакая хваленая С.Г.Кара-Мурзой «сверхэффективность» не помогает – нам еще только предстоит достичь хотя бы среднего уровня эффективности сельскохозяйственного производства.