Важнейшую роль в восстановлении экономики сыграла денежная реформа, о которой С.Г.Кара-Мурза даже не вспомнил – вероятно, из присущей ему общей неприязни к «монетаризму». А между тем за годы гражданской войны и политики "военного коммунизма" денежная система развалилась, безудержная эмиссия и спад производства привели к тому, что весной 1921 г. рыночные цены в 30 тысяч раз превысили уровень 1913 г. В октябре 1921 г. начался период гиперинфляции, который продолжался полгода. С октября 1921 г. по май 1922 г. цены возросли в 50 раз. Стремительное обесценивание рубля крайне затрудняло восстановление экономики. Предприятия нуждались в твердом основании для своих расчетов, которым не мог быть падающий совзнак. Эту роль стихийно уже начали играть иностранная валюта и дореволюционная золотая монета. Бороться только административными мерами с этим процессом было бесполезно, требовалось хотя бы части оборота дать твердую точку опоры.

Среди специалистов существовало две точки зрения. Одни говорили, что устойчивая валюта может появиться только в результате общего восстановления экономики, которое требует многих лет интенсивной работы, и потому какие-либо особые меры в области денежного обращения преждевременны. Другие доказывали, что при падающей валюте восстановить народное хозяйство не удастся, и поэтому необходимо незамедлительно найти способы создания устойчивой валюты. Один из таких способов предложил известный банкир с большим дореволюционным опытом В.В.Тарновский. Его идея заключалась в том, чтобы, не прекращая эмиссию обесценивающихся казначейских совзнаков, которыми покрывался бюджетный дефицит, параллельно выпускать для коммерческого оборота относительно стабильные банкноты, в определенной доле обеспеченные золотом и инвалютой.

Однако с самого начала выпуска банкнот стало ясно, что будет нелегко противостоять требованиям чрезмерно увеличить кредитование. Представитель Наркомфина в Совете по эмиссионным делам при Госбанке Л.Н.Юровский писал в декабре 1922 г.: "К вновь заработавшему печатному станку протянется много рук и отчасти рук очень сильных".

Еще большую угрозу для судьбы денежной реформы представлял чрезмерный выпуск совзнаков, вызванный сохранением бюджетного дефицита. В первом полугодии 1923 г. 25-30% бюджетных расходов финансировалось за счет эмиссии. Чтобы ослабить напор со стороны различных ведомств и предприятий, валютное управление Наркомфина подготовило проект постановления ВЦИК, который законодательно ограничивал размер месячной эмиссии совзнаков определенной величиной в золотых рублях. Намечалось к 1 января 1924 г. полностью отказаться от использования эмиссии для покрытия бюджетного дефицита. В июле 1923 г. сессия ВЦИК приняла данное постановление, однако, выполнить его не удалось, в частности, из-за того, что в сентябре были значительно увеличены военные расходы. У руководства страны появилась надежда на революцию в Германии, которой оно собиралось оказать вооруженную поддержку. В результате возрос бюджетный дефицит, и его пришлось покрывать огромной эмиссией совзнаков. Факт резкого роста военных расходов был засекречен от большинства специалистов, поэтому расстройство денежного обращения в последние месяцы 1923 г. они связывали с сохранением системы параллельной валюты.

В течение 1923 г. сформировался валютный рынок, на котором частные лица могли практически свободно покупать и продавать валютные ценности при достаточно жестком контроле за валютными операциями юридических лиц.

Несмотря на все трудности, денежная реформа успешно завершилась весной 1924 г., когда был произведен обмен совзнаков на червонцы, и страна получила единую твердую валюту.

Успех денежной реформы в значительной мере зависел от отношения высшего руководства страны к предложениям специалистов по ее проведению. Один из авторов реформы, Л.Н.Юровский пользовался полным доверием у наркома финансов Г.Я.Сокольникова, который в то время имел большой политический вес в высших органах, принимающих экономические решения. Это был период так называемой "диктатуры Наркомфина", поскольку задача стабилизации рубля рассматривалась Политбюро как приоритетная.

Опыт использования параллельной валюты для оздоровления денежного обращения вызывал большой интерес за границей, особенно в Германии, где сходные идеи использовались при введении рентной марки для борьбы с гиперинфляцией в ноябре 1923 г. Вышедшая в 1924 г. книга Юровского "На путях к денежной реформе" была переведена на английский и немецкий языки и издана в Лондоне и Берлине.

6.4.5. Кризис 1925 года.

С лета 1924 г., после завершения денежной реформы, начался бурный рост народного хозяйства. За три квартала 1924/25 хозяйственного года прирост промышленной продукции составил 63% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года вместо ожидавшихся по плану 31-32%. Высокие темпы восстановления промышленности, а также хороший урожай вызвали у руководителей хозяйственных органов чрезмерный оптимизм. Летом 1925 г. они наметили резкий рывок на следующий хозяйственный год: валовую продукцию промышленности планировалось увеличить в 1,5 раза, экспорт - в 2 раза, капитальные затраты в промышленности - в 2,5 раза. В ходе реализации этих планов количество денег в обращении увеличилось с 1 июня по 1 декабря на 63%.

На XIV конференции РКП (б), состоявшейся в апреле 1925 года, в  докладе Рыкова "О кооперации" и в принятом по нему постановлении была провозглашена по существу принципиально новая политика в деревне. В качестве основных элементов этой политики были определены следующие меры: снижение на 40 процентов общей суммы сельскохозяйственного налога, вложение дополнительных государственных средств в систему хозяйственного кредита крестьянам, разрешение найма рабочей силы и сдачи земли в аренду. Фактически открывалась дорога капиталистическому хозяйствованию в деревне.

Заявив, что эти меры призваны способствовать развитию производительных сил и экономическому росту деревни, Рыков одновременно отмечал, что определяемый ими поворот в аграрной политике неизбежно будет сопровождаться увеличением батрачества и развитием буржуазных отношений на селе. Он предложил установить чёткую политическую линию по отношению к "буржуазному крестьянскому слою", которая "должно строиться по аналогии с отношением к частному капиталу в городе, в торгово-промышленной сфере... Взаимоотношения между государством и частным капиталом складываются на основе экономического соревнования, конкуренции"

Предполагалось, что хозяйственный подъем будет основываться на успешной реализации плана хлебозаготовок и хлебного экспорта. Однако осенью крестьяне отказались продавать государственным заготовителям хлеб по предложенным ценам. В результате план хлебозаготовок был провален. За октябрь - декабрь 1925 года государство заготовило менее половины запланированного хлеба. Стимулировать же продажу хлеба путем дополнительного снабжения деревни ходовыми промышленными изделиями по приемлемым для крестьян ценам не удалось. Промтовары осели в городах, где также начал развиваться острый товарный голод. В результате был сорван план экспорта, что сразу отразилось на импортных возможностях, ибо достаточных валютных резервов страна в то время уже не имела. Начали расти цены, как оптовые, так и розничные. К концу года стал ощущаться острый дефицит сырья, топлива, строительных материалов, квалифицированной рабочей силы. Приняв непосильные темпы развития, советская экономика к концу 1925 г. стала задыхаться, как бегун, слишком резво начавший бег.

Главную причину возникших трудностей экономист Л.Н.Юровский видел в чрезмерных планах хозяйственного развития, в первую очередь, капитального строительства, начало реализации которых вызвало кредитно-денежную инфляцию. По существу, именно тогда была сделана первая попытка форсировать индустриализацию. В ноябре 1925 г. Политбюро признало нереальность принятых планов и дало директиву об их пересмотре. На 1/4 были сокращены планы хлебозаготовок, на 1/4 - капитальных работ в промышленности, на 1/3 - экспорта. В 1926 году общий размер сельскохозяйственного налога был снижен с 313 до 245 млн. рублей. Упор был сделан на поощрение хозяйств, производящих товарный хлеб, то есть «кулацких» в троцкистской классификации. Тем не менее, продолжалась борьба вокруг плана кредитования промышленности. Деятели троцкистской оппозиции объясняли причины кризиса диспропорцией между развитием сельского хозяйства и промышленности, низким уровнем промышленного производства, не позволившим обеспечить деревню промтоварами для стимулирования хлебозаготовок. На базе такого объяснения руководящие работники Госплана и Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) выступали против жесткой денежно-кредитной политики, предлагавшейся Наркомфином и Госбанком.

Л.Н.Юровский выступил с резкой критикой теории диспропорции. Он указывал, что причиной хозяйственных затруднений являлась не сама по себе диспропорция между уровнями восстановления промышленности и сельского хозяйства. Ошибочным был выбор пути борьбы с ней, который строился на первоочередном развитии тяжелой промышленности и капитального строительства в ущерб производству потребительских товаров. Этот путь вел к опережающему росту платежеспособного спроса в городе, так что снабжение крестьян промтоварами ухудшалось. По мнению Юровского, дальнейшее форсирование развития промышленности, которое предлагали сторонники теории диспропорции, могло только ухудшить положение: "Недостатком этого предложения является его полная неосуществимость. Оно игнорирует самое существенное из условий, вызывающих наши хозяйственные затруднения. А именно, оно забывает о том, что мы обязаны нашими затруднениями недостатку реальных ресурсов и что как раз форсирование развития хозяйства при наличии такого недостатка ведет не к сокращению, а к усилению бестоварья".

Хозяйственным руководством проводилась политика снижения цен на промышленную продукцию, что вело к сокращению «ножниц цен». В целом в течение 1926 г. экономическая система была уравновешена. Для осени 1926 г. были характерны в целом спокойное состояние товарного рынка, осторожная кредитно-денежная политика, относительно стабильные цены, рост валютных резервов. Однако при этом стали намечаться две тревожащие партийное руководство тенденции: усиление крупных «кулацких» хозяйств в деревне и соответствующее увеличение политической роли зажиточных крестьян. Одновременно в равновесной экономике государство становилось как бы «ненужным»: все его попытки «мягким» путем исправить экономическую ситуацию в желательную для себя сторону, то есть в сторону перекачки средств на нужды индустриализации, приводили только к экономическим кризисам.

Дмитрий Ниткин. © 2002